Я уже десять раз в своей жизни встречала Святую Пасху. Когда я была маленьким
ребенком, мама на руках приносила меня на
утреннюю службу в храм. А когда подросла,
то приходила своими ногами. Папа обычно
посещал ночную пасхальную службу. Он возвращался рано утром, веселый, радостный,
и громко поздравлял нас:
– Христос воскресе!
А мы с мамой отвечали:
– Воистину воскресе!
Я несколько раз просила папу взять меня
на ночное богослужение, но он отвечал:
– Тебе, детка, еще рано; вот подрастешь, тогда можно.
Наконец мне исполнилось десять лет, и я сказала:
– Папа, я хочу на ночную службу.
Папа спросил:
– А ты выдержишь?
– Да, – без запинки ответила я.
– Служба долгая, несколько часов, – продолжал папа, – наверняка спать захочешь.
– Я буду прогонять сон.
– Захочешь пить или кушать.
– Потерплю.
Тут вмешалась мама:
– Доченька, у тебя сил не хватит.
Я подумала и сказала:
– Тогда я посижу на скамейке.
– Посидишь да и повалишься набок.
– Ты меня поддержишь.
Папа сказал:
– Ну ладно, решайте сами.
И ушел в другую комнату.
Мама спросила:
– Ты сильно хочешь на ночную службу?
– Да, сильно, – ответила я.
– Ну хорошо, – сказала мама, – сделаем
так: ты часика два перед выходом поспишь.
– Ладно, – согласилась я.
Я легла в постель, но заснуть не могла:
все представляла себе, как я буду на ночной службе стоять вместе со взрослыми и
молиться вместе с ними. Потом я все же
заснула. Меня разбудила мама:
– Анюточка, вставай, пора собираться.
Я быстро вскочила и быстро собралась:
надела теплый шарф и теплую куртку, потому что на улице было холодно. Сначала
мы ехали на метро, а потом немного на
трамвае. А вот и храм; он мне знаком, потому что я бывала в нем много раз.
Храм был уже полон, нам раздали свечи, мы зажгли их, и тут загремели колокола – начался крестный ход. Свечи ярко
светились, казалось, плывет огненная река.
Возникло красивое пение:
«Воскресение Твое, Христе Спа-а-асе,
Ангели пою-у-ут на небесех…»
Я смотрела вокруг и на небо, чтобы
увидеть Ангелов, но видела только пылающие свечи.
«И нас на земли сподо-о-оби
Чи-истым сердцем Тебе-е-е сла-ави-ити».
Я подняла свою свечку повыше, чтобы
Ангелы видели ее; я не сомневалась, что они идут и поют вместе с нами.
Мы вошли в церковные ворота и остановились перед закрытыми дверями храма.
Пение не прекращалось ни на одну минуту.
Мы славили Воскресшего Христа. «Скорей бы войти в храм, – подумала я, – там мы
еще дружнее будем славить Бога, и наша радость будет еще сильнее. Сейчас Ангелы
откроют двери».
Так оно и случилось. Опять загремели
все колокола, двери отворились, мы вошли в
храм и поднялись на второй этаж. Батюшка
был в ярком пасхальном облачении, и когда
он быстро шел по храму и кадил иконы и
нас, то полы его облачения развевались, как
крылья, и казалось, он не шел, а летел. Все,
кого я видела – и пожилые, и молодые, –
улыбались и пели:
«Па-асха священная нам днесь показаа-ася…»
И я тоже пела, потому что не петь было нельзя.
«Па-асха – Христос Избавитель…»
Наши голоса не вмещались в храме и
вылетали через открытые форточки на улицу.
«Пасха, двери райские нам отверзающая…»
Мне казалось, что открытые Царские врата – это и есть двери, ведущие в рай, и мы
сейчас один за другим начнем входить в них.
«Радостию друг друга обымем…»
Я обняла маму, она обняла и поцеловала
меня. Высокая русоволосая девочка, чуть
постарше меня, тоже обняла свою маму и
расплылась в улыбке.
А пение все время продолжалось, и моя
душа от восторга готова была выпрыгнуть
из тела.
Папы рядом с нами не было. Он был в
красном стихаре, часто выходил из алтаря
со свечой в руках и возвращался через
другие двери.
Не знаю, сколько времени прошло, наверно, много, только меня потянуло в сон.
– Мама, – сказала я, – мои глаза слипаются.
Мама взяла меня за руку, мы отошли назад и сели на лавку. Я прислонилась к маме,
она обняла меня, глаза мои закрылись, и
я незаметно уснула. Мне приснилось, что
я нахожусь в таком красивом саду, каких
никогда в жизни не видела. В нем было так
светло, как на земле не бывает при самом
ярком солнце.
В этом саду все пело: пели птички на
деревьях, пели чудные цветы, издававшие
тонкий аромат, пели легкокрылые бабочки,
пели кусты жасмина, пели прозрачные родники, пели невесомые облака, пело все, что
видели мои глаза.
Мое сердце таяло от сладких и нежных
звуков, а глаза не могли насмотреться на
необыкновенную красоту.
Вдруг появился мой Ангел-хранитель, я таким его и представляла.
– Тебя хочет видеть Христос, – сказал он.
– И я хочу Его видеть, – ответила я.
– Очень, очень сильно.
– Ну и прекрасно, – молвил Ангел-хранитель. – Пошли.
Путь наш был недолог, через одну-две
минуты мы подошли к
Престолу, на Котором
сидел Господь наш Иисус Христос. Вокруг
Него было много Ангелов. Я Его сразу
узнала – ведь я много-много раз видела
Его на иконах.
Его лицо было такое доброе и такое
хорошее, каких я ни разу ни у кого не
встречала.
– Здравствуй, моя дорогая деточка! – сказал Он, улыбаясь. – Очень хорошо, что
ты пришла ко Мне. Я знаю, что ты любишь
Меня. Ты пришла в храм на ночную пасхальную службу, чтобы еще сильнее полюбить
Меня. Я воскрес для того, чтобы дарить радость и чтобы все люди были счастливы. Я
хочу подарить тебе пасхальное яйцо – пусть
каждый день твоей жизни будет пасхальным!
С этими словами Он вложил в мою
ладонь красное яйцо. Моя рука ощутила
приятное тепло, а душа ощутила необыкновенный трепет.
В этот момент я проснулась, так как
мама тронула меня за плечо.
– Анюточка, вставай, сейчас начнется Причастие.
Я мигом вскочила. Оказывается, я спала
в батюшкиной келии на его диване. В руках
у меня было красное пасхальное яйцо.
– Доченька, это ты с батюшкиной тарелки взяла? – спросила мама, указывая
на тарелку, полную красных яиц.
– Нет.
– А где?
– Потом расскажу.
Батюшкина келия находилась в пристройке, на втором этаже, совсем рядом, и через
несколько секунд мы были уже в храме.
Взрослые и дети один за другим подходили
к Чаше. Я тоже подошла и причастилась
Небесных Таин.
Когда причащение закончилось, батюшка воскликнул:
– Христос воскресе!
Мы (нас было почти сто человек) ответили:
– Воистину воскресе! – да так дружно, с такой радостью и ликованием, что, наверно,
стены храма дрогнули.
Уже рассвело, и мы пошли в трапезную разговляться.
Мама сказала:
– Доченька, ты обещала рассказать про яйцо. Откуда оно у тебя?
– Мне подарил его Христос, – сказала я.
– Сам Христос?
– Да.
– Когда?
– Во сне.
– Вот почему ты улыбалась, когда я подошла разбудить тебя. А когда мы будем его кушать?
– Прямо сейчас.
Мама очистила яйцо и стала его разрезать.
– Мама, давай всех угостим, – сказала я.
– А хватит на всех?
– Конечно.
Мама делила яйцо на дольки, а оно не
убывало, и она нарезала столько долек,
сколько людей было в трапезной. И мы
стали кушать.
– Какое вкусное яйцо! – то и дело восклицали взрослые и дети. – Это не яйцо,
а… как бы сказать…
– Да, это… в самом деле…
Раздавалось много голосов, но никто так
и не смог найти слов, чтобы по-настоящему
оценить небесный дар…
Николай КОКУХИН
Наверх
| 
