|
|
|
       
| ||
| ||
| На начало | ||||||||||||||||
Наши баннеры 
|
Северо-восточные окраины CибириВеликая северная экспедиция XVIII в.
Достигнув устья Лены, моряки, как было условлено заранее, разделились: Прончищев пошел на запад, Ласиниус же – на восток. В распоряжение Прончищева была предоставлена дубельшлюпка «Якутск» длиною в 70 футов. Его сопровождали подштурман Челюскин, приобретший впоследствии широкую известность благодаря названному в честь него мысу на самой северной точке Азии; затем геодезист Чекин, подлекарь и др. – всего 50 человек с командой. Прончищева сопровождала в плавание и делила с ним все горести, лишения и почти одновременно с ним погибла его молодая жена. 14 августа экспедиция через левый рукав Лены вышла в открытое море. Для успешного плавания время это было, разумеется, самое неподходящее; едва начали кампанию, как встал вопрос о зимовке. Решили зимовать тут же в устье реки Оленека, благо там было много выкидного леса и небольшое селение русских промышленников. Вскоре река затянулась льдом. 13 ноября скрылось солнце, чтобы не показываться до 22 января. Началась долгая полярная ночь. Прозимовав без приключений, Прончищев только 3 августа смог выйти в море; причина, задержавшая его, – заполонившие устье реки льды. Однако 25 августа пришлось вновь возвращаться на зимовку на прежнее место. Прончищев был тяжело болен. 29 августа славного моряка не стало. Моряки при ружейном залпе опустили в неглубокую яму тело командира. Пять дней спустя за ним последовала и его супруга. В 1893 году здесь был известный полярный исследователь Эдуард Толль, приведший в порядок разрушенную временем могилу.
9 июня 1739 года Лаптев, имея на борту помимо себя 44 человека, отправился из Якутска в поход. Его сопровождали до Оленека дощаники с провиантом. При входе в море через западное устье Лены взорам путешественников представилась самая безнадежная картина. На всем видимом пространстве моря была одна сплошная ледяная масса. Страшной казалась эта мрачная даль. Зловещая тишина не сулила ничего хорошего. Сразу стало ясно, что судно надолго рискует здесь остаться. Началась утомительная, продолжавшаяся в течение целого месяца, борьба небольшого корабля со льдом, наступавшим на него со всех сторон. По временам корабль получал опаснейшие удары в борт, чему предшествовали характерные звуки торошения льдов, сотрясения и взрывы, скрип и свист. Трещали бимсы (поперечные балки, соединяющие борта судна и служащие основанием палубы), с шумом растворялись двери в каютах, «стонали» мачты, дрожала обшивка, все судно вздрагивало и сотрясалось. Лишь только разредились льды, корабль снова пробирается на север и 21 августа подходит к мысу Св. Фаддея (76o47’), где сооружают знак (маяк). «И здесь сплошные стоячие льды совсем преградили дороги»; а потому, ввиду позднего времени и крайне неудобных условий для зимовки на берегу (ни воды, ни плавника), – решили идти обратно в Хатангскую губу, которой и достигли 29 августа. Предвидя неудачу обследования Таймырского полуострова с моря, Лаптев уже в конце октября предпринял сухопутную съемку берегов. Он командировал боцманмата Медведева на реку Пясингу для описи ее устья и морского берега на восток до устья реки Таймыры. Возвратившийся к концу апреля Медведев, остановленный великою стужею и сильным ветром, смог обследовать не больше 40 верст. Столь же неудачна была и экспедиция геодезиста Чекина. Поначалу морское путешествие Лаптева, выполняемое на следующий год по тому же маршруту, протекало в той же обстановке, что и предыдущее. Поздно вскрывшаяся Хатанга позволила только 13 августа достигнуть ее устья. А дальше пошла та же картина: корабль вклинился в сплошное безразрывное кольцо льдов и понесся с ними по ветру и течению к северу, «обламываемый и утопающий». В нескольких местах корабль оказался продавленным, его стало заливать. Наутро стало ясно, что спасти корабль не удастся; Лаптев отдал распоряжение выгружать провизию и теплые вещи на лед. По счастью, берег был недалеко, всего в 15 милях. На третьи сутки, преодолевая неимоверные трудности, моряки, совершенно изнеможенные, достигли берега, доставив с собой часть захваченного продовольственного груза. Положение спасшихся было, однако, чрезвычайно тяжелое. Замерзавшие, выкинутые на отдаленный, лишенный жилья берег Хатанги, растерявшие по дороге большую часть провианта, моряки жаждали теперь только одного: согреться! Но средств развести костер не было никаких; ничего не оставалось другого, как выкопать в мерзлой земле ямы и согреться в общей куче сгрудившихся друг на друга тел. Становилось совершенно очевидным, что зимовка при этих условиях ничего, кроме гибели всей партии, принести не может. Изнуренные трудами и тяжелыми переживаниями, отчаявшиеся в спасении люди стали впадать в апатию. Но мужественный Лаптев сумел восстановить дисциплину и тем спас экспедицию от верной гибели. Ободрив своих спутников, Лаптев объявил, чтобы к 25 сентября все здоровые были готовы выступить с ним в поход к месту их прежней зимовки. Но лед упорно преследовал изнуренных моряков. Пройдя половину пути, они наткнулись на довольно широкую реку, по которой быстрым течением несло лед. Переправиться на другую сторону не было никакой возможности; пришлось вернуться обратно и выжидать, когда наступят морозы. Лишь через месяц смогли вконец измотавшиеся моряки доплестись до места своего прежнего зимовья. Из больных, оставшихся некоторое время в лагере, четверо умерло, остальные же были доставлены на место зимовки в ноябре. Итак, потерпев столько неудач при попытке обогнуть Таймырский полуостров с моря, моряки окончательно убедились, что задача эта, превышая человеческие силы, – невыполнима. На целых полтораста лет попытка эта осталась неосуществленной. Лаптев не только не терял присутствия духа, но и не забывал производить научных наблюдений. Из всех участников описных работ на северных берегах Азии им были доставлены, пожалуй, наиболее ценные сведения по общей географии края; он не забывал ни метеорологии, ни наблюдений над приливами, ни магнитного склонения, ни флоры, ни фауны, ни, наконец, населения. Что же касается точности его вычислений, равно как и Прончищева, то Врангель доказал, что при определении широт допущенные ими погрешности не превышали нескольких минут. Совершенно непростительным научным промахом является то, что обширные записки Харитона Лаптева не подверглись обработке и использованы лишь в самой незначительной степени. Однако для засъемки берегов Таймырского полуострова неудача эта не имела значения; в распоряжении исследователей были сухопутные возможности, на что и обратил внимание Лаптев. Предвидя возможность этого путешествия, он еще в 1740 году озаботился заготовкой провианта и собак. Ранней весной следующего года все было готово к началу путешествия, которое предполагалось осуществить с помощью трех партий, действующих с трех различных сторон.
Через пять недель после него двинулась в путь вторая партия – геодезиста Чекина, также на трех нартах; он должен был действовать в противоположном направлении. Сам же начальник всей экспедиции Лаптев должен был, взяв направление на север и обследовав внутренние части восточного Таймырского полуострова, закончить свое путешествие там же, т.е. в устье Таймыры. Под 75o21’ произошла встреча Челюскина с Лаптевым; после встречи моряки повернули обратно и вскоре благополучно достигли Пясинги. В этот поход Лаптеву удалось не только добраться до устья Таймыры, но и дойти до Северо-Западного мыса и правильно определить его широту (76o38’). Поход Лаптева в глубину Таймырского полуострова изобилует многими любопытными наблюдениями и сделанными из них выводами, правда, иногда курьезными. Так, например, найдя в тундре вблизи Таймырского озера кости мамонта, он замечает: «По сей тундре, близ моря, лежащие находятся мамонтовые ноги, большие и малые, також и другие от корпуса кости. А на иных реках здешней тундры из берегов вымывает и целые звери мамонты, с обоими рогами; на них кожа толщиной в 5 дюймов, и шерсть и тело истлелые; а прочие кости, кроме помянутых рогов, весьма дряблые... Сей зверь мамонт есть, мнится быть, и ныне в море северном, на глубоких местах: понеже случалося по самым берегам моря находить роги, ничего в землю не врослые, которые уповательно волнами выбивает; а по тундре все роги находятся в земле верхним из острых концов, а тупым концом на верху земли». На зимовку наши путешественники отправились в Туруханск. На этом и заканчивается блестящая деятельность Харитона Лаптева на северных окраинах Сибири. В честь него и его брата Дмитрия Лаптева, о котором речь впереди, часть Северного Ледовитого океана от восточных берегов Таймыра до Новосибирских островов названа морем Лаптевых.
По материалам книги | |||||||||||||||
Остановим теперь наше внимание на работе и достижениях третьего крупного отряда Великой северной экспедиции, отправившегося
из Якутска в июне 1735 года под начальством лейтенантов Прончищева
и Ласиниуса.
Начальником новой экспедиции
был назначен лейтенант Харитон
Лаптев. Он подробно ознакомился с
ходом и неудачами экспедиции своего предшественника. Отправляясь в поход, он предвидел большие трудности и потому особенное внимание
обратил на организационную сторону
похода и потребовал снабдить экспедицию «гораздо обильнее прежнего».
Первым отправился в путь Челюскин. На трех нартах, запряженных
собаками, 17 марта он выехал к устью
реки Пясинги, откуда затем должен был отправиться по берегу вокруг
Северо-Западного мыса на восток до
устья реки Таймыры.
Заключительным аккордом таймырской экспедиции является открытие на следующий год (7 мая 1742
года) Челюскиным наиболее северной
точки азиатского материка, названной
им Северо-Восточным мысом. Свое
открытие Челюскин описывает так:
«7 мая мы достигли скалистого, круто обрывающегося мыса средней вышины, окруженного гладкою ледяною
площадкой без обломков и отдельных
торчащих льдин. Этот мыс я назвал
Северо-Восточным и поставил на нем
сигнальный шест из привезенного с
собою дерева». Челюскин с замечательной точностью указал широту
мыса; позднейшие определения Норденшельда, произведенные им в 1878
году, показали, что он ошибся лишь
на 7 минут. В точности мыс, получивший впоследствии наименование
мыса Челюскина, находится на 77o43’
северной широты и 104o17’ восточной
долготы.
|
© Православный просветитель
2008-24 гг.